В усадьбе Горки открылась выставка, которая посвящена художественному вкусу и любви к цветам женщины, жившей в России на рубеже XIX и ХХ веков, но на деле оказывается драматической историей, объединяющей цветы, искусство, деньги, любовь и революцию.
Текст: Инна Пуликова
Выставка «Пальмы и розы Зинаиды Морозовой» расположена в южном флигеле подмосковной усадьбы Горки (музей-заповедник Горки-Ленинские) и пальмы с розами встречают посетителей прямо у входа, на большой круглой клумбе. Около каждого куста роз – табличка с информацией о сорте; пальмы взяты напрокат в ЦПКИО им. М. Горького, но в перспективе у музея должны появиться свои.
В усадьбе Горки до революции был зимний сад, сейчас на его месте – коллекция скульптуры. Была и оранжерея, где владелица усадьбы, Зинаида Григорьевна Морозова, выращивала розы и пальмы, вынесенные в название выставки.
Исчезнувший зимний сад, появившиеся дополнительные перила на лестницах и белые чехлы на мебели (сейчас их убрали) – это все изменения, которые произошли в здании усадьбы после 1917 года.
Горки дошли до нас в идеальном состоянии потому, что усадьба стала местом жительства В.И. Ленина и его близких. Дополнительные перила были сделаны именно для Ленина, с трудом передвигавшегося из-за болезни в последние годы жизни. Выбор загородной резиденции для вождя мирового пролетариата был неслучайным: Горки были одной из самых комфортабельных подмосковных усадеб, оборудованной Морозовой по последнему слову техники, с водопроводом, отоплением, электрическим освещением и, что, возможно, стало определяющим – с телефоном.
В 1909 году, когда Зинаида Григорьевна приобрела «Горки», она была одной из богатейших женщин России, вдовой купца Саввы Тимофеевича Морозова, который в свое время (со скандальным разводом) увел ее у собственного двоюродного племянника. Для молодой жены Морозов построил роскошный неоготический особняк на Спиридоновке (сейчас дом приемов МИД); а еще он финансировал партию большевиков и недавно созданный Московский художественный театр (МХТ), был влюблен в актрису этого театра Марию Андрееву, которая была знакома с Лениным и собирала деньги для большевиков, и у которой был параллельный роман с писателем Максимом Горьким, писавшим пьесы, которые ставили в МХТ.
В 1905 году Савва Морозов при странных обстоятельствах застрелился (или был убит) в Ницце, за год до этого застраховав свою жизнь на 100 тысяч рублей и отдав страховой полис на предъявителя Марии Андреевой. Вдова – Зинаида Григорьевна – получила большую часть наследства, но не средства страхового полиса. Газеты «Новости дня» 13 июня (31 мая) 1905 года сообщала: «Во время похорон Саввы Морозова полиция задержала лицо, которое участвовало в общем шествии с венком «от общества помощи политическим ссыльным и заключенным». Сам венок был изъят из шествия».
После гибели мужа особняк на Спиридоновке Зинаида Морозова продает (похоже, что неоготика привлекала не ее, а Савву Тимофеевича, учившегося в Кембридже) и обустраивает имение Горки по своему вкусу.
Перед тем как осматривать выставку «Пальмы и розы Зинаиды Морозовой, не пожалейте времени и сходите на экскурсию в центральное здание усадьбы – это сделает посещение выставки еще более интересным. Вкус владелицы в обстановке усадьбы – неоклассицизм, вошедший в моду на рубеже XIX и ХХ веков, с отсылками к ампиру, с «наполеоновскими» пчелами на портьерах, с букраниями и резными лебедями на мебели.
Но не только классицизм – Зинаиде Морозовой, с ее любовью к цветам был близок и стиль «неорококо» или «второе рококо», пышный, с яркими красками (в отличие от сдержанной палитры «первого рококо») нашедший во второй половине XIX века множество почитателей в России. Даже в достаточно строгих интерьерах усадьбы можно встретить «всплеск» цветочного буйства: в ванной стоит умопомрачительный туалетный столик, целиком выполненный из белого мейсенского фарфора, увитый фарфоровыми же цветами (в экспозицию выставки его не смогли переместить из-за хрупкости).
Разведение цветов не было для Морозовой просто изящным времяпрепровождением – это был бизнес. Небольшой, конечно, по сравнению с размахом ткацких фабрик Морозовых, но вполне перспективный: эпоха модерна вдохновлялась цветочными мотивами, а статусные интерьеры практически в обязательном порядке оформлялись цветами и живыми растениями. Розы, астры, сирень, хризантемы, гвоздики, тропические растения – кальцеолярии, пеларгонии, цинерарии, орхидеи – из оранжерей и садов Зинаиды Морозовой продавались в 22 магазинах Москвы. Сохранившиеся кассовые книги позволяют оценить оборот: в 1914 году продажа цветов в Москве ежемесячно приносила от 784 до 2020 рублей выручки, а чистая прибыль колебалась от 35 копеек до 444 рублей.
Куратор проекта Софья Багдасарова в деталях воссоздает «розовый» мир героини выставки, где цветы покрывали платья и фарфор, а гигантские букеты расцветали на обоях (на выставке есть копия обоев из комнат Зинаиды Морозовой). В этом мире аллегорические изображения женщин-цветов появляются на сатирических, но очаровательных графических листах Жана Гранвиля, здесь очень популярны альбомы с ботаническими иллюстрациями Пьера-Жозефа Редуте, как и ткани с орнаментами, куда в бесконечных вариациях вплетались розы (мода, берущая исток еще в викторианской Англии).
Историки, которые пишут о Зинаиде Морозовой, приводят ироническое высказывание Максима Горького: «В спальне хозяйки – устрашающее количество севрского фарфора: фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столе и по стенам, на кронштейнах. Это немножко напоминало магазин посуды. Владелица обширного собрания легко бьющихся предметов m-me Морозова с напряжением, которое ей не всегда удавалось скрыть, играла роль элегантной дамы и покровительницы искусств». Вспоминая двусмысленные отношения «Буревестника революции» с семьей Морозовых (и не имея примеров высокого художественного вкуса самого писателя), начинаешь воспринимать реплику Горького как проявление раздраженного отношения к богатой и независимой женщине, которая, по воспоминаниям современников, действительно была элегантна, покровительствовала искусствам и много занималась благотворительностью. И судьба которой драматична даже в сухом изложении таймлайна на стене экспозиционного зала, - как и судьба ее дочери, Марии Саввишны Морозовой (благодаря которой в Горках собралось значительное количество абрамцевской мебели и керамики).
Прекрасным художественным «комментарием» к выставке стала экспозиция живописных произведений, по преимуществу цветочных натюрмортов, работы авторов начала ХХ века – Константина Коровина, Варвары Олениной, Елены Поленовой, Ивана Свешникова; картина «Синяя гамма» кисти Петра Петровичева, одно из немногих художественных произведений, находившаяся в коллекции Зинаиды Морозовой. Экскурсии по выставке логично завершаются у стены с несколькими офортами Марии Якунчиковой под общим названием «Смерть и цветы». Эпоха «пальм и роз» завершилась.
Фото Музей-заповедник «Горки Ленинские»