25 марта 2020 года был опубликован указ Президента РФ «О мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19), который положил начало длительному периоду нерабочих дней.
Мы публикуем серию интервью с участниками арт-рынка, чтобы узнать – как их организации пережили месяц карантина/самоизоляции, выйдем ли мы с карантина «в совершенно новую реальность» и что вообще ждет отечественный арт-рынок.
На вопросы ИННЫ ПУЛИКОВОЙ для ART-AND-TRAVEL.RU ответил АЛЕКСАНДР ПОПОВ, административный директор НИНЭ имени П.М. Третьякова
- Как ваша организация пережила этот месяц?
- Это был очень необычный месяц с точки зрения организации работы, потому что, конечно, никто никогда не думал, что такая ситуация может возникнуть. Мы постарались наладить удаленную работу. Мы вообще встретили тот месяц с большим количеством заказов, ведь клиенты сдают вещи, а экспертиза требует времени, и у нас было много работы. Но так как проведение экспертизы часто связано с исследованиями, которые невозможно провести удалённо (эксперт не может удаленно смотреть в микроскоп или делать рентген), то мы постарались оставить в компании дежурных сотрудников, которые получили разрешение периодически ездить на работу. Они там проводят технологические исследования, а эксперты, в свою очередь, подключены через интернет к нашей эталонной базе. То есть работа идёт; хотя по объему она и несравнима с нашими обычными показателями, но за этот месяц удалось сделать некоторые экспертизы.
Что касается наших клиентов, то многие, конечно, испугались этой ситуации, уехали на дачи, но регулярно звонят и спрашивают, когда можно будет прийти. Мы ориентируем их на май. Процесс идёт. Есть огромное количество людей, которые хотят что-то сдать на экспертизу, получить бумаги и может быть это связано с меняющейся экономической ситуацией.
- Какой вы видите ситуацию для вашей организации «после самоизоляции»?
- Я думаю, мы столкнёмся с эффектом отложенного спроса. И когда мы откроемся, думаю, будет очень много работы. Экспертизы нужны всегда и экономическая ситуация нас как-то не затрагивает: когда всё хорошо Айвазовский стоит очень дорого, но на него нужно сделать экспертизу для продажи и убедиться, что это подлинник. В плохой экономической ситуации, Айвазовский будет стоить дешевле, но на него всё равно надо сделать экспертизу, чтобы проверить его подлинность, чтобы, опять же, продать. Поэтому вне зависимости от экономических взлетов, заказов у нас меньше не становится, только меняются имена авторов, чьи произведения нам приносят.
- Как именно меняются?
- До 2015 года была традиционная история: перед Новым годом или праздниками нам приносили штук 15 топовых вещей русских классиков, которые стоили тогда под миллион долларов. Был стабильный набор – Айвазовский, Шишкин метрового размера. И срочно нужно было сделать экспертизу, потому что вещи собирались кому-то подарить. Как только экономическая ситуация поменялась (в том числе из-за Крыма), в предпраздничное время стали стабильно приносить Клевера, то есть бюджет подарков существенно снизился.
Я обратил внимание, что во время спада рынка с него исчезают дорогие топовые вещи, так как люди понимают, что их невыгодно сейчас продавать. Часто во время кризиса, все начинает сводиться к подарочному сегменту. Если Шишкин, то небольшого размера, то есть под определенный бюджет на картину в подарок. Тут не коллекционеры покупают, тут думают: «ну, что подарить? – дорогие часы или небольшого Айвазовского?». Если много часов – для разнообразия и дарят Айвазовского. Так что работы у нас стабильно достаточно, но меняется состав предметов.
- Что вы думаете по поводу будущего нашего антикварного рынка в целом?
- Всё очень зависит от того, насколько долго мы просидим на карантине. Если ещё месяц, то это, на мой взгляд, не будет фатально для каких-то крупных компаний. Антикварный рынок зависит от покупателей. Если у покупателя всё хорошо, то и на рынке всё хорошо. И наоборот.
Наша экономика практически остановлена не из-за плохого управления или кризиса, а из-за вот таких необычных обстоятельств. Это же не как в Америке было, когда лопались компании-гиганты и тянули за собой остальной рынок (речь идет о глобальном экономическом кризисе 2008 года, триггером для которого послужили банкротства Lehman Brothers Holdings, Fannie Mae, Freddie Mac – ред.). Если во время этого карантина основные компании, не разорятся, то и рынок поднимется. Мне кажется, что еще некоторое время – неделя, месяц карантина не повлечёт за собой глобальных изменений.
Во всяком случае, я, как человек, коллекционирующий живопись, графику, вижу, что постоянно проходят аукционы, и я в них участвую. Не могу сказать, что у меня что-то изменилось.
- Не появилось ли на рынке больше хороших вещей, как это часто случается во время экономических кризисов?
- Вы знаете, я такого пока не заметил. Но думаю, у владельцев топовых вещей есть большая подушка безопасности, чтобы пережить и не один месяц. Но всё зависит от конкретной ситуации. Одно дело расходы небольшой компании как у нас и другое дело – фабрики с тысячами рабочих мест.
- Как вы думаете, после снятия режима самоизоляции в работе НИНЭ им П.М. Третьякова всё вернется на круги своя или усилится тенденция работать удалённо?
- Я думаю, что у нас всё вернется обратно. Приведу пример: у нас есть замечательный химик, который берёт пробу с картин, обрабатывает это всё, изучает с помощью приборов. У меня был план перевезти всю эту лабораторию прямо к ней домой, чтобы она только приезжала, брала пробу и возвращалась. Но она пока эту идею не поддерживает. У нас много таких инструментальных вещей, плюс хранение картин. Вряд ли владельцы захотят, чтобы их вещи хранились дома у эксперта.
Сейчас мы в принципе можем работать удалённо благодаря базе данных по художникам, которой нет у других организаций. Мы её сами сделали к ней удаленный доступ, не в связи с карантином. Но без работы непосредственно с произведениями невозможно проводить экспертизу. Удалённо можно проводить консультации, заниматься оценочной деятельностью.
- Повлиял ли карантин на работу по оценке произведений искусства?
- Там работа идёт с базами фотографий, данными аукционов, так что проблем никаких. Если априори известно, что картина подлинная, уже есть какие-то заключения на неё, то для оценки контакт с самой вещью не нужен.
- То есть вы смогли практически не остановить работу?
- Ну, вот работа наших экспертов на таможне, в московских аэропортах сильно сократилась, потому то никто не прилетает сейчас с произведениями искусства. Некоторый поток сохранился и на ввоз и на вывоз, но исключительно в рамках грузовых перевозок.
Фото: архив А.Г.Попова и НИНЭ имени П.М. Третьякова.